XIX

 

         Ты, Гарри, конечно, помнишь ту вечеринку у тебя дома… Как недавно это было! А мне сейчас кажется, будто прошла целая жизнь!..   

Мастер страшно не хотел идти. Говорил – ничего интересного там всё равно не будет, а вечер мы потеряем. Но я его уговорил. Сказал, что нельзя работать без отдыха, что мы оба уже сходим с  ума от бесконечных бдений в лаборатории и в библиотеке. Мастер начал склоняться к согласию, но тут явилась Минерва МакГонагалл, и мои усилия едва не пошли прахом. Ибо у этой леди хватило ума приказать ему непременно присутствовать на торжественном мероприятии.

         Мастер, ставший от постоянной усталости едва ли не таким же раздражительным, как в достопамятные годы нашего с тобой школярства, темпераментно хлопнул дверью, оставив разгневанную весьма резким отказом даму на моё попечение. Полчаса я убил на то, чтобы директриса хоть чуточку успокоилась и перестала грозить нам обоим немедленным увольнением.

         Потом я принялся заново уламывать Мастера. По правде говоря, мне пришлось надавить на жалость: я сказал, что на вечеринке, скорее всего, будет Луна, которую я не видел аж с лета, но и без вас, Мастер, я идти не хочу, ну и так далее.

         Сначала я был доволен, что мне всё-таки удалось вытащить его к тебе. Вы с ним так хорошо беседовали, и Джинни с Гермионой были так рады его видеть… И, конечно, вышло очень удачно, что он не остался один в замке, и я смог помочь ему, когда у него снова заболела голова...

         Как ты, наверно, помнишь, после этого я отправился мыть руки. Я немного поплутал по дому в поисках ванной (как ты сам справляешься без карты?), а когда шёл обратно, свернул не туда и каком-то закоулке внезапно наткнулся на Луну. Тихо напевая вальс, она при свете волшебной палочки рассматривала висевший на стене древний гобелен.

         Наряд феи делал мою возлюбленную сказочно-прекрасной. Изящная тонкая фигурка, облитая мерцанием полупрозрачного шёлка, сияние белокурых волос, которые я так любил гладить и целовать, зарываясь лицом в их мягкие волны… Я с трудом перевёл дыхание...

          Она медленно повернула голову, устремив на меня свой как будто бы потусторонний взгляд, тайну которого я тщетно пытался разгадать все эти годы…

         - О, Невилл! – проговорила Луна. – А я как раз искала тебя!..

         Но, как всегда, – ни шагу навстречу… Я сам бросился к ней, сжал в объятиях, безжалостно сминая хрупкие крылья, впиваясь в сладкие губы жадным поцелуем. Пожалуй, я впервые в жизни почувствовал, как это бывает – когда теряешь рассудок от  желания… В голове с бешеной скоростью проносились обрывки мыслей… Дом огромный… кругом никого нет… мы с ней одни… А морщерогие кизляки пускай убираются в свои норы и сидят там до скончания века…

         Да, если бы Луна была обычной девушкой, в тот вечер ей грозила бы большая опасность… Но она была колдуньей, и я вдруг почувствовал, что мои объятия – пусты. Она стояла в трёх шагах от меня.

         - Невилл, я искала тебя не для того, чтобы быть с тобой! - проговорила она слегка удивлённо. – Хотя это, наверно, было бы восхитительно… Но я собиралась  просто поговорить…

         Мой огонь погас так же внезапно, как и вспыхнул. Мне  стало холодно и как-то тоскливо. Я словно предугадал, о чём она хочет говорить со мной.

         - Почему ты загрустил? – она подошла и взяла меня за руку. – Поверь, в этом нет ничего страшного. Первая любовь никогда не бывает на всю жизнь… Пойдём.

         Она привела меня в какую-то комнату… Подробностей я не помню, помню, что там было большое окно, за которым тускло горели уличные фонари. Мы сели на диван. Я смотрел, как моя возлюбленная аккуратно поправляет складки шёлка, едва прикрывавшие колени.

         - Мы должны расстаться, Невилл, - промолвила она; её большие прозрачные глаза блестели, как две луны.

         - Почему? – едва смог вымолвить я.

         - Потому что всё было не по-настоящему, - объяснила она, - это была сказка, Невилл. Очень красивая сказка, спасибо тебе за неё. Да, теперь мы будем страдать… Но зато потом к нам придёт большое счастье.

         - Мне не нужно другого счастья, - сказал я.

         - С чего ты взял, что его тебе не нужно? – удивилась Луна. – Ты же не знаешь, какое оно будет!..

         - А ты знаешь?

         - Нет, конечно, - она пожала плечами, - и хорошо, что не знаю, ведь так гораздо интереснее!..

         - И ты… ты так спокойно говоришь об этом?! – возмутился я.

         - Нет, вовсе не спокойно, - ответила она, - просто я давным-давно разучилась плакать.

         - Мне снился дом, - я, к сожалению, до сих пор не избавился от этой дурной привычки, - наш дом… Высокий и синий, как небо… И ты говорила… Что мы будем жить там с тобой и со всеми, кого мы любим…

         - Так всё и будет, - улыбнулась она, осторожно касаясь моей руки. – Большой-большой дом и множество дверей, серебряных, как луна, и золотых, как солнце… Там никому не будет ни тесно, ни одиноко… Всё правильно, Невилл, как хорошо, что ты всё это увидел!..

         Потом она ушла, и я остался один. Сидел, смотрел в окно и ни о чём не думал. Ничего не хотел. Чего я мог хотеть? Моя жизнь была кончена…

         - Ну-ну, что тут ещё за приют скорбящих?

         Комната озарилась тихим ровным светом. Неярким, – но я всё равно на пару секунд зажмурился. Тем временем миссис Саншайн подошла и села рядом со мной.

         - Больно, милый? – тихо спросила она, обнимая меня одной рукой  за плечи. – Больно, я знаю… На весь дом твоей боли хватило, бедный мой…

         - Она… она меня бросила, - всхлипнул я.

         - Она тебя не бросала, - ответила Санни, - она просто ушла. Смогла уйти раньше, чем стало слишком поздно. Умная девочка.

         - Я… больше никогда… не смогу радоваться…

         - Сможешь, милый. У тебя впереди долгая жизнь. Долгая и очень счастливая, поверь мне. Тебя ждёт большая любовь. Настоящая, не сказочная. Я не предсказываю. Я знаю.

         Она поцеловала меня в щёку – видимо, ей не было противно, что я весь заплаканный… И моя боль стала утихать. Жгучая обида больше не терзала моё сердце, и печаль стала чистой, как родниковая вода, и сквозь её прозрачное зеркало я увидел, что всё было правильно…

         - Вот и молодец, - вздохнула Санни.

         Я торопливо вытер глаза и посмотрел на неё. Миссис Саншайн сидела, понурившись и глядя в пол усталым, больным взглядом.

         - Вы опять! – догадался я. – Вы забрали мою боль!.. Зачем? Вы же и так…

         - Мне захотелось сделать тебе маленький подарок на прощанье, - она с трудом улыбнулась.

         - На прощанье? Вы куда-то уезжаете?

         - Да, Невилл, я… уезжаю. Вот, пришла сказать всем «до свидания».

         - Вы уезжаете надолго? – огорчился я.

         - Боюсь, что да, - кивнула миссис Саншайн.

         - И когда?

         - Точно не скажу. Через несколько дней. Это не от меня зависит… Но, скорее всего, я… уеду в ночь Самайна.

         - Вы решили… - у меня дрогнуло сердце, - вернуться к своему народу?..

         - Нет, что ты! – она покачала головой. – Пути назад у меня нет, но даже если бы и был… Я – человек. И останусь им навсегда.

         Она поднялась и подошла к окну.

         - Жаль только, что с Северусом так и не удалось помириться, - очень тихо произнесла Санни.

         - Помиритесь, когда вернётесь, - я с удивлением обнаружил, что могу улыбаться.

         - Да, конечно, - рассеянно проговорила она. – Извини, Невилл, мне пора уходить… Прощай, милый. Не бойся, всё будет хорошо.

         Я тоже не стал задерживаться, если ты помнишь. Не было настроения.

……………………………………

 

         Погода в Шотландии была намного хуже, чем на берегах Темзы. Пока я шёл от ворот Хогвартса к замку, холодный ветер швырял мне в лицо колючие капли дождя. Но тепло Главного холла меня совершенно не обрадовало. Спустившись в подземелья, я обнаружил Мастера в обычной обстановке: в гостиной, перед тёмным камином. На сей раз я не имел ни малейшего желания изменить что бы то ни было к лучшему. Я просто сел в соседнее кресло.      

         - У вас неприятности? – спросил Мастер спустя примерно четверть часа.

         - Ничего страшного, сэр, - мужественно ответил я. – А вы тоже как будто расстроены?

         - У меня всё прекрасно, - холодно отозвался мой собеседник.

         - Только вот не надо мне врать, сэр! – не удержался я. – Я всё знаю, вы снова поссорились с миссис Саншайн!

         - Я. Ни с кем. Не ссорился. Мистер Лонгботтом. Спокойной ночи.

         Дверью он хлопнул от всей души… И три дня со мной не разговаривал.

         А Хогвартс тем временем полным ходом готовился к Хэллоуину. Ученики пребывали в приподнятом настроении, учителя, впрочем, тоже – за исключением двух профессоров Зельеварения. Я не то чтобы поддался меланхолии, ведь миссис Саншайн почти избавила меня от неё. Но некий осадок в душе мешал мне по-настоящему увлечься работой. Я старался не показывать виду, и всё же однажды после урока Сара Митчелл подошла к кафедре и робко спросила:

         - Сэр, у вас всё хорошо?..

         - Всё в порядке, Сара, - я не смог сдержать недовольной гримасы:  оказывается, я совсем никудышный  актёр, раз даже такая малявка видит меня насквозь. 

         - Я не малявка, сэр, - обиделась девочка.

         Я опешил. Легилименция?! В таком возрасте?!

 

………………………………………..      

 

- Не думаю. Вероятнее всего, просто угадала.

         Я чуть не выпустил из рук стакан - мы с Мастером как раз сидели за обедом в Большом зале. Во-первых, это были первые слова, произнесённые учителем со времени нашей ссоры, а во-вторых, Мастер дословно прочитал мои мысли.

         - Ну, если это можно назвать мыслями… - он покачал головой, взял вилку, но почти сразу же отложил. – Вам не кажется, сэр, что эта девочка ещё слишком мала?

         - В каком смысле, Мастер? – не понял я.

         - Во всех смыслах, - он строго посмотрел на меня и поднялся, кинув салфетку на стол рядом со своей тарелкой, которая так и осталась совершенно чистой. – Если вам, сэр, придёт охота подумать, для разнообразия, о чём-нибудь серьёзном, приходите в лабораторию: вместе подумаем.

         Мне стало стыдно. В последнее время я действительно витал в каких-то неведомых далях, в то время как Мастер совершенно измучился, пытаясь доработать нашу злосчастную формулу. Похудел, спал с лица… Вон и мадам Помфри снова заглядывается на него с профессиональным интересом…

         В тот вечер мои потуги «подумать о чём-нибудь серьёзном» не принесли никакого результата, кроме головной боли. Мастер сломался ещё раньше меня и ушёл спать. Я выпил зелье и сел у камина в гостиной – ждать, пока боль утихнет. Сидел, таращился на огонь, чувствуя, как мысли снова убегают за горизонт… Стук распахнувшейся двери заставил меня подскочить.

         У Мастера, прислонившегося к дверному косяку, был такой вид, будто в его спальне неожиданно объявилось какое-нибудь огнеопасное чудо из числа любимчиков профессора Хагрида, и Мастеру лишь по счастливой случайности удалось вырваться из смертоносных лап.

         Бледное лицо, тяжёлое дыхание, растрёпанные волосы и разорванная на груди рубашка – зрелище, достойное того, чтобы мои ушедшие вразброд мысли немедленно вернулись к настоящему моменту.

         - Сэр! Что случилось?! – перепугался я.

         - Кошмар приснился, - тихо ответил Мастер.

         Он с трудом подошёл к креслу и упал в него, обхватив руками голову.

         - А… вы всегда спите одетым? – спросил я, удивлённо разглядывая его наряд: на Мастере только сюртука не было, ну, и мантии тоже.       

- Не успел, - объяснил он, - свалился…

         Он помолчал немного, приходя в себя, потом выпрямился и глубоко вздохнул:

         - Извините, что напугал… Сам не знаю… Давно такого не было…

         Он поднялся и побрёл к себе, но вдруг остановился, будто в замешательстве.

         - Невилл… А о чем вы говорили с… миссис Саншайн? Тогда, на празднике?

         - Ни о чём особенном сэр, - я очень удивился, что Мастер произнёс её имя. – Она просто сказала мне, что уезжает.

         Он обернулся.

         - Уезжает?.. Куда?..

         - Я не стал спрашивать, сэр… Но, кажется, куда-то далеко…

         Он тряхнул головой.

         - Ладно. Простите. Спокойной ночи…

         Утром Мастер выглядел не лучшим образом. Похоже, ему так и не удалось уснуть. Тем не менее, он не согласился отдать мне свои уроки,  а вечером, как обычно, засел в лаборатории. Я тоже был там: ставил какой-то эксперимент и до того увлёкся, что опомнился далеко заполночь.

         Мастер всё ещё сидел за столом.

         - Сэр, шли бы вы спать, - сказал я.

         - Сэр, позвольте мне самому решать, что мне следует делать, - сердито ответил он.

         На следующий день уроки пришлось поделить пополам, и на лабораторию у Мастера сил, судя по всему, уже не оставалось. Весь вечер он просидел в гостиной. Я тоже сидел там, делая вид, будто читаю, а на самом деле исподтишка следил за Мастером. Наконец, я увидел, что он задремал. Я решил дочитать главу и идти к себе, но громкий резкий вздох заставил меня захлопнуть книгу.

         Мастер сидел, подавшись вперёд и намертво вцепившись в подлокотники кресла – снова бледный и с выражением смертельного ужаса на лице.

         - Да что же с вами такое, сэр?! – воскликнул я, отбросив книгу и упав на колени перед его креслом.

         - Ничего, - прошептал он, -  ничего… не бойся…

         - Ничего себе «ничего»! – жалобно воскликнул я. – Сэр, может, позвать кого-нибудь?..

         - Только не кого-нибудь, - я видел по его глазам, как воля мало-помалу берёт верх над страхом; вскоре Мастер уже смог улыбнуться. – Эта «кто-нибудь» меня летом чуть в могилу не свела своими заботами…

         - Но, сэр, мне кажется, у вас жар, - возразил я.

         - Это не страшно, - сказал он, - у меня всегда так, когда я… волнуюсь. Ещё в школе - после каждых экзаменов в больничном крыле отдыхал…

         - А почему… - начал было я, но Мастер меня перебил:

         - Давайте обойдёмся без исповеди, сэр. Уверяю вас, что со своими проблемами я в состоянии справиться сам.

  

Дальше...