XII

         - Я же говорила, что не нужна ему!.. Если бы он испытывал ко мне хотя бы маленькую привязанность, я бы это почувствовала!..

         - Вы что, не видели?! Он от вас закрылся, он солгал!..

         - Нет, Невилл, Северус не в том состоянии, чтобы прибегнуть к окклюменции! Это попросту невозмо…

         - О, вы не знаете этого… человека и его… возможностей! – я был так сердит и расстроен, что едва удерживался от крепких выражений. – Не имею понятия, какая муха его укусила!..

         - Боже мой, а Поппи и Минерва наверняка успели рассказать ему о моих… методах! - всхлипнула Санни: похоже, она совсем меня не слушала. – Вот откуда этот холод… эта неприязнь… Да, конечно!.. Ему снился чудесный сон, но фея вдруг превратилась старуху, которая… О, Господи!.. Невилл, поверь мне, это всё было необходимо!.. Ну, кроме поцелуев…

         - Во-первых, не могли они успеть, во-вторых, я вам верю, а в-третьих, не будьте такой дурой!..

         Эх, Гарри, язык мне следовало оторвать за это слово!.. Да некому было совершить сие благое деяние…

         Миссис Саншайн вскочила с кресла; глаза её гневно сверкнули, а слёзы высохли в мгновение ока.

         - С меня хватит! – проговорила она. – Довольно!.. Две эти старые кошёлки, Северус, потом вы!.. Столько унижений!.. Ноги моей больше здесь не будет!.. Прощайте, молодой человек, и помните: никому ни полслова обо мне, пока я имею несчастье находиться в этом ужасном мире!..

         Я и моргнуть не успел, как она зачерпнула горсть дымолётного порошка и, шагнув в камин, исчезла во вспышке зелёного пламени… Пламя потухло, и я остался один в нашей тёмной, холодной и сырой гостиной…»

…………………………………………………………………………………….

         Гарри снова оторвался от письма. Его только сейчас посетила  мысль, которая, по идее, должна была прийти ему в голову намного раньше… Миссис Саншайн запретила Невиллу рассказывать кому бы то ни было, о том, кто она такая… Неужели Невилл настолько потерял голову от горя и совсем не отдаёт себе отчета в том, что пишет?..

         Непонятно…

         - Кикимер!

         - Что угодно, хозяин Гарри, сэр? – возникший перед камином эльф согнулся в таком глубоком поклоне, что чуть не ткнулся носом в ковёр.

         - Который час?

         - Три часа пополуночи, хозяин, - снова поклонился эльф. – Может быть, хозяин Гарри соизволит лечь в постель? Кикимер уже два раза менял грелку, сэр, хозяину будет тепло и уютно…

         - Спасибо, Кикимер, я ещё посижу… Ступай.

         И домовой эльф исчез, позволив себе, однако, укоризненно вздохнуть напоследок. А Гарри Поттер вернулся к чтению.

……………………………………………………………………………………..

         «Мадам Помфри заявила, что Мастер уже достаточно окреп, чтобы его можно было отправить в Больничное крыло. Дескать, в ваших ужасных подземельях и здоровый заболеет, а для исцеления просто необходимы солнечный свет и свежий воздух… Как воспринял эту весть сам больной, догадаться было невозможно: он либо и в самом деле спал, либо весьма успешно притворялся. Госпожа директор горячо одобрила идею школьной целительницы, и я остался в подземельях один.

         Уроков, по случаю субботы, не было. Я потратил полдня на то, чтобы навести порядок в большой кладовой и в комнате Мастера. Потом я несколько часов провёл в лаборатории: снова пробовал разобраться с нашим зельем. Как обычно, безрезультатно. От усталости и разочарования я совсем обессилел и задремал прямо за столом, а проснувшись, почувствовал себя совершенно разбитым.

         Вечером я приполз в больничное крыло с полным набором симптомов, необходимых для немедленной госпитализации. У меня ломило все мышцы, болела голова и горло, да к тому же, поднялась довольно высокая температура. Мадам Помфри сначала решила, что я её бессовестно обманываю с целью оказаться поближе к Мастеру и контролировать ход лечения. От неё я узнал, кстати, что Джордж Уизли продал кому-то патент на изготовление  Лихорадных Леденцов, Кровопролитных Конфет, Блевальных Батончиков и прочих милых сладостей.

         Убедившись в том, что я действительно простудился (а кто бы не простудился, пролежав несколько часов на каменном полу? Мне ещё крупно повезло, что не воспаление лёгких), она принесла мне пижаму и велела располагаться. 

         - Только не рядом с Северусом! – заявила она, когда я направился к ширмам, отгораживавшим крайнюю постель в правом ряду. – Вы можете оказаться заразным, а ему только этого сейчас не хватало!

         Я не стал возражать. Честно говоря, я всё ещё сердился на Мастера. Почему он так себя повёл? Почему так грубо оттолкнул Санни?..

         К тому же, от знаменитого Бодроперцового зелья мадам Помфри у меня шёл дым из ушей, и я ужасно этого стеснялся.

         Однако на следующий день мне всё же пришлось переехать за ширмы. После дружеского матча по квиддичу между командами Райвенкло и Слизерина вспыхнула нешуточная потасовка. Слизеринцам, победившим со счётом 320 – 60, пришлось обороняться не только он питомцев Райвенкло, но и от гриффиндорцев (а куда же без них). Все три факультета, принявшие участие в драке, оказались на высоте, и Больничное крыло к полудню было битком набито пострадавшими.

         - Заодно и за Северусом приглядите, - сказала мне захлопотавшаяся с фингалами и расквашенными носами мадам Помфри.

         Когда я зашел за ширму, Мастер лежал с закрытыми глазами. Выглядел он плохо: мне показалось, что даже хуже, чем позавчера... Хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за дневного света. Всё-таки, свечи не давали в полной мере рассмотреть эти тёмные круги под глазами,  голубоватую бледность лица…

         - Мастер, - произнёс я дрогнувшим от жалости голосом, - Мастер… здравствуйте…

         - Уйдите, - прошептал он, не открывая глаз.

         - Мастер… это же я…   

         - Оставьте меня, - он попытался отвернуться и лечь на бок, но не смог, не хватило сил.

         Я разобиделся (подумаешь, раз больной, так теперь можно так себя со мной вести?!), плюхнулся на свободную кровать и повернулся к нему… гм… спиной. В больничном крыле стоял ужасный гвалт (похоже, кое-кто из пострадавших пострадал недостаточно и жаждал продолжить выяснение отношений), но через пару часов стало гораздо тише. Кроме нас с Мастером в палате осталось ещё человек семь или восемь: пара попавших под бладжер игроков и несколько жертв магических дуэлей.

         День прошёл скучно. Я большей частью спал или пытался читать: по моей просьбе из библиотеки принесли несколько книг. А также регулярно подвергался лечебным процедурам. Несмотря на влитые в меня зелья, к вечеру у меня снова поднялась температура. Совершенно выбившаяся из сил мадам Помфри скорбно пощупала мой лоб и принесла две склянки с жаропонижающим.

         - Это вам, а это Северусу, на всякий случай, -  пояснила она, -  полстакана выпейте сейчас, а ночью, если понадобится, повторите. Сами справитесь, я надеюсь?..

         Полночи я проспал нормально, а потом мои сны стали слишком яркими, неприятными… Проснувшись, я понял, что придётся-таки повторить. Я зажёг лампу и, наливая зелье в стакан, бросил взгляд на кровать Мастера.

         Он лежал ничком, уткнувшись лицом в подушку, и его плечи вздрагивали.

         «Он же задохнётся!» - испугался я и бросился переворачивать его на спину.

         Мастер сопротивлялся, как мог, но силы, разумеется, были неравны. Уложив его по-человечески и как следует укутав одеялом, я вдруг заметил, что чёрные ресницы слиплись мокрыми стрелками.

         - Мастер, вы плачете?! Что с вами? Вам плохо? У вас что-то болит? Позвать мадам Помфри?

         Он молча помотал головой и судорожно вздохнул. Я потрогал его лоб и понял, что жаропонижающее требуется нам обоим. Взяв пустой стакан, я принялся отмерять вторую порцию.

         - Мне тоже всякая гадость снится, когда температура, - успокаивающе приговаривал я. – Ничего, сейчас отпустит…

         Я наклонился, чтобы помочь Мастеру приподняться, и тут он распахнул глаза, и я чуть не пролил лекарство: этот взгляд ударил по мне посильнее иного заклятия.

         - Это ты?.. Ты привёл её?!..

         - К-кого?.. -  пролепетал я.

         Он не ответил, продолжая смотреть на меня в упор.

         - Вы про миссис Саншайн? – наконец догадался я.

         При звуке этого имени Мастер дёрнулся, как от удара.

         Я покаянно кивнул.

         - Я никогда… никогда  тебя не прощу!..

         Какая ненависть была в его глазах!.. Искренняя, чистая ненависть незаслуженно оскорблённого ребёнка. Она не вызвала во мне никаких иных чувств, кроме желания хоть немного облегчить боль этого несчастного существа.

         - Вот, Мастер, выпейте, - сказал я, поднося к его губам стакан с зельем, - выпейте, вам станет легче… вот так… ничего, всё образуется… Завтра я попрошу, чтобы вам дали волшебную палочку, и вы меня убьёте, хорошо?.. Только не сейчас… Сейчас вам надо отдохнуть… Спите, спите, Мастер… Спокойной ночи…

         Я подождал, пока жар у него спадёт, а дыхание станет ровным. Потом провёл по его лицу влажной губкой, стирая пот и слёзы. Выпил свою порцию зелья и, погасив лампу, лёг в постель.

         Поверх ширмы я видел, как в высокое стрельчатое окно больничной палаты заглядывает молодой месяц. Я смотрел на него, с удовольствием ощущая, как проходит озноб, а ноги и руки становятся тяжёлыми и тёплыми. Сладкий сон смежил мои веки. Я закрыл глаза и уютно свернулся калачиком. Но, уже ныряя в волны первого сновидения, успел всё-таки удивиться:

         «Неужели, Санни была права, и Поппи с Минервой успели всё ему рассказать?.. Да, это надо же, какой Мастер, оказывается, чувствительный! Так расстроиться из-за того, что его целовала нелюбимая женщина!.. Я бы не расстроился… наверно… А Санни всё равно  жалко!..»

         Утром меня разбудила мадам Помфри с очередной порцией лечения и завтраком. Завтракать мне из-за больного горла совсем не хотелось, и у мадам Помфри возникли сразу две проблемы, ибо Мастер тоже упорно отказывался от еды. Впрочем, у него была иная причина: дело в том, что мадам не считала его достаточно здоровым для того, чтобы самостоятельно держать столовые приборы. А стало быть, моему гордому учителю была уготована участь несмышлёного младенца.

         - Северус, если вы не будете нормально питаться, вы никогда не поправитесь! – сердилась мадам Помфри, вооружённая полной ложкой овсянки. – Откройте рот немедленно!

Боже, она бы ещё слюнявчик ему нацепила!..

Мастер безуспешно пытался испепелить целительницу взглядом (на всякий случай молча). Я живо вспомнил те далёкие времена, когда подобные взгляды предназначались мне… Бррр, ужас…

- Северус! Говорю в последний раз! Потом вызываю директора!..

         - Мадам Помфри! – прохрипел я. – Давайте лучше я!..

         - Лучше займитесь своей порцией, Лонгботтом! – огрызнулась она.

         - Мадам Помфри!.. А у вас… А у вас… Молоко убежало!..     

Когда мадам, схватившись за голову, унеслась в свою комнату, я быстро достал из-под подушки волшебную палочку.

         - Эскуро! – одна тарелка засверкала чистотой, и я собрался проделать то же самое со второй…

         - Невилл!.. Нет!.. – Мастер в панике посмотрел на захлопнувшуюся дверь.

         Но я уже и сам сообразил: быстро размазал оставшуюся овсянку по обеим тарелкам, после чего уселся на постель Мастера с салфеткой наготове.

         Не знаю, на что мы оба надеялись… Вряд ли мадам поверила бы, будто мы успели справиться с половиной наших порций за полминуты. К счастью, её не было гораздо дольше, и вернулась она к нам очень довольная.

         - Вот спасибо, Невилл, что напомнил про молоко, - улыбнулась мадам Помфри, - о, да вы молодцы!.. Ну что ж, Северус, придётся и впрямь оставить вас на попечение вашего Ученика!..

         Она удалилась, полностью удовлетворённая, а Мастер уставился на меня жаждущим объяснений взглядом. Я пожал плечами.

         - Чистая импровизация, сэр… Тыквенного соку?.. 

Дальше...