VI

         Одна из свечей в старинном подсвечнике зашипела и погасла. Гарри оторвался от письма: стало темновато, а почерк Невилла, между тем, делался всё неразборчивее.

         - Кикимер!

         - Что угодно, хозяин Гарри, сэр? – поклонился эльф, появившись из ниоткуда.

         Гарри кивнул на подсвечник. Эльф щёлкнул пальцами – и на месте огарков очутились новые свечи.

         - Спасибо, Кикимер… И забери, пожалуйста, вот это…

         Эльф испарился, прихватив недопитую бутылку Огневиски и стакан. Гарри вернулся к письму, но следующий абзац по какой-то неизвестной причине состоял практически из одних клякс. Между ними прилежному читателю удалось разобрать лишь несколько слов: «надежда», «бредовая мысль», «поделиться своей силой», «вдруг возможно?»,  «последний шанс»…

         Нет, ничего не понять! Гарри мысленно махнул рукой и стал читать дальше:

          «… но потом мне стало не до сомнений: Мастер застонал, его плечи свела судорога; тонкая рука снова потянулась к горлу, но упала без сил… И я наконец  сделал то, о чём так давно мечтал: я обнял его со всей нежностью, на какую было способно моё глупое сердце, и поцеловал в висок – так, словно я действительно имел на это полное право.

- Ты самый умный человек на свете, - прошептал я, - а не понимаешь таких простых вещей! Будь у меня даже десять родных отцов, они никогда не заменили бы  мне тебя!.. Пожалуйста, не сдавайся!.. Дыши!.. Я не могу тебя потерять… То, что ты для меня сделал… нет, не так… Какая разница, что ты сделал? Главное – что ты есть на свете, и я тебя люблю, как только может любить сын. Вот. Сказал. Жаль только, что ты, наверно, этого не услышал... 

         О, как горько стало мне от этой мысли! Ведь я прекрасно понимал, что больше никогда в жизни не осмелюсь сказать Мастеру то, что сказал сейчас… Но вдруг холодные, как лёд, пальцы коснулись моей руки… Это был совершенно сознательный жест!

         - Он… он бы… не умер…

         - Что?! – вскрикнул я: я до смерти испугался, что Мастер сходит с ума.

         - Твоя… жаба…

         Тут из камина выскочили Поппи и Минерва с охапками подушек. Мне показалось, что я ждал их целую вечность, хотя на самом деле дамы отсутствовали не дольше пары минут… И вернулись как нельзя более некстати. Они что-то кудахтали, отпихнув меня от постели, а Мастер пытался закончить свою мысль (я ловил его отчаянный взгляд поверх голов женщин):

         - Я видел… что зелье… исправлено…

         - Бред начинается! - покачала головой мадам Помфри.

         - Это не бред! – до меня, наконец, дошло. – Мастер, не переживайте, я никогда не думал, что вы действительно хотели отравить мою жабу (ну, тут я, конечно, малость приврал)! А с Тревором всё в порядке! Он благополучно скончался от старости!.. Уже давно…

         Госпожа директор и мадам Помфри воззрились на меня, как на психа, но я смотрел только на Мастера… Я увидел, как закатились его глаза, и голова тяжело откинулась на гору подушек… Моё сердце оборвалось… И в этот момент прозвенел звонок: начались занятия.

- Профессор, вам пора на урок, - сказала директор. – Профессор Лонгботтом!.. Невилл!.. Вы меня слышите?

         - А? – слышать-то я слышал, но разрази меня гром, если хоть что-нибудь понимал.

         Минерве МакГонагалл пришлось хорошенько меня встряхнуть... А потом  угостить увесистой оплеухой… и ещё одной. Мадам Помфри сунула мне под нос какую-то склянку. Омерзительная вонь быстро прочистила мои мозги.

         - Так-то лучше, - заметила директор, - а теперь марш на занятия!

          Но я твёрдо заявил, что никуда не пойду. Я останусь здесь – и точка. А вы, госпожа МакГонагалл, не имеете никакого права меня заставлять. А мне плевать, что вы директор. И нечего повышать на меня голос. Я сказал, не кричите на меня! Да, я не в себе! А как вы думаете?!

         Мадам Помфри, расставлявшая лекарства на прикроватном столике, обернулась и сообщила нам, что её пациенту жизненно необходимы тишина и покой, и посему - не могли бы мы выяснить наши отношения где-нибудь в другом месте? По правде говоря, целительнице пришлось здорово на нас наорать, ибо мы чересчур увлеклись спором… После её заключительного вопля мы (включая саму мадам) разом  заткнулись и испуганно посмотрели на нашего больного: а вдруг этот безобразный кошачий концерт и впрямь стоил ему жизни?!

         Слава Небесам, всё было в порядке – насколько это возможно... Мадам Помфри взяла Мастера за запястье, щупая пульс, покачала головой, вздохнула и промолвила:

         - Минерва, Невилл так расстроен, будь к нему снисходительна… Невилл, ты нас тоже пойми. Не ты один переживаешь за Северуса, но все твои коллеги уже в классах: мы не можем бросить детей, они должны учиться… Давай вместе поможем твоему Мастеру – мы на своём месте, а ты – на своём…

         - Вы правда ему поможете?! – моё горло сдавило так, что я едва мог говорить.

         - Я сделаю всё, что в моих силах, - поморщилась целительница, - если, конечно, ты сейчас не сломаешь мне руку…

         Я сбивчиво извинялся, потом мы с госпожой МакГонагалл лихорадочно рылись в бумагах Мастера, пытаясь найти план урока (первый курс, Гриффиндор – Слизерин), потом искали мою мантию. Минерва торопилась, как на пожар. Увлекаемый ею, я галопом проскакал гостиную, лабораторию, кабинет… Я развил такую скорость, что, влетев в класс, вихрем пронёсся мимо парт и едва успел затормозить перед кафедрой. Дверь за моей спиной захлопнулась с оглушительным треском, а широкие полы чёрной мантии догнали меня лишь через пару секунд.

В классе стояла гробовая тишина… Какой приятный сюрприз!...

Я обернулся.

Сидевшая за первой партой Сара Митчелл икнула от неожиданности и сказала:

- Ой, это вы!..

Класс заметно расслабился. Кто-то из слизеринцев спросил:

- А где профессор Снейп?

- Он… - я сглотнул трудный комок. – Ему немного нездоровится…

Гриффиндорцы оживлённо заёрзали на скамейках, а Генри МакФлай, шепнув «Вау! Классно!», радостно толкнул локтём своего соседа.

Сказать, что я рассердился – значит, ничего не сказать. Меня захлестнула такая волна боли, гнева и отвращения, что я еле устоял на ногах. Первым моим желанием было – придушить наглеца голыми руками. А потом начать крушить всё подряд  – также без применения магии. Как я от этого удержался – до сих пор не понимаю...

Наступив на горло пламенной мечте, я плавно и бесшумно скользнул к парте несчастного… Опёрся кулаками о древнюю столешницу, приблизил лицо к побелевшей веснушчатой физиономии и медленно, наслаждаясь каждым слогом, произнёс:

 Пятьдесят. Баллов. С Гриффиндора. Или нет. Сто пятьдесят!

В классе снова стало тихо, как в склепе. Детишки замерли, боясь пошевелиться. Я почувствовал, как мой рот кривится в злорадной усмешке. Так вам и надо, гадёныши бессердечные…

Следующий час, дав маленьким злодеям задание, я провёл, сидя за столом и пытаясь успокоиться. Гнев мой слегка утих, но боль и обида уходить не хотели. Я не обретал в себе и следа тех тёплых чувств, которые всегда испытывал к ученикам. Никчёмные, неблагодарные создания! Учителя вкладывают в них всю душу, а они радуются, когда с ними приключается беда!..

Урок тянулся нестерпимо долго... Убедившись, что успокоиться мне не суждено, я отправился бродить по классу. Ученики, мимо которых я проходил, бледнели и вздрагивали. В их котлах вместо элементарного антибородавочного зелья бурлило нечто невообразимое. Раньше такая ситуация меня скорее позабавила бы, и я бы не преминул разобрать с каждым учеником его ошибки, привлекая к участию в обсуждении весь класс и почти без сожалений прощаясь с печальным призраком дисциплины, который покидал мою лекцию окончательно…

Теперь же, при виде всё новых и новых неудач, я  тихо зверел. И вот на этих болванов мне придётся тратить силы всю свою жизнь?! И на этих бездарей уже потратил столько сил и времени Мастер – гениальный учёный, блестящий ум, один из искуснейших магов нашего времени?! И заслужил лишь чёрную неблагодарность!..

Мерлинова борода! Олдерсон, вы читать умеете?! А доску видите?! А что на ней написано, понимаете?!.. Ни черта вы не понимаете, Олдерсон!.. Стюарт, загрызи вас вурдалак, сколько крысиных хвостов вы положили?! А сколько было надо?! Какое убожество!.. Мисс О’Доннелл, прекратите реветь немедленно, или будете всю следующую неделю драить котлы! Я не виноват, что у вас мозги с горошину!..

Более или менее с работой справлялись четверо отличников: слизеринцы Эндрю Смит и Джеральд Росси, а также моя любимица Сара Митчелл и… МакФлай. Причём последний, к моему глубочайшему возмущению, действовал успешней всех.

Это нечестно! И этому надо было положить конец. Я уставился на МакФлая ненавидящим взглядом, буквально молясь – уж не знаю, кому, - чтобы мальчишка совершил хотя бы одну ошибку!..

Он почувствовал мой взгляд, поднял голову и с вызовом посмотрел на меня. Что, деточка, показываем характер? Ну-ну… Я с удовольствием наблюдал, как его руки начинают дрожать… Оп-па! Есть! Четыре капли утренней росы вместо трёх!

- Мистер МакФлай, - ласково проговорил я, - только что вы испортили простейшее зелье, которое без труда сварил бы даже пятилетний ребёнок, -  (Гарри, я  понимал, что несу ахинею, но был уже не в силах остановиться.) – Впрочем, большой беды тут нет. Ну, подумаешь, - был небрежен, отвлёкся, отнёсся к уроку безответственно, с кем не бывает? Но что же будет дальше? А дальше будет вот что: вы случайно добавите лишнюю щепоть корня валерианы в напиток Живой смерти, и человек, выпивший ваше варево, не проснётся уже никогда… И я даже не говорю о том, что в области высшей алхимии – которая, впрочем, не должна вас волновать, ибо вам до неё так же далеко, как до звезды небесной -  существуют зелья, при изготовлении которых мастер даже дышать должен определённым образом… Я рассказываю всё это к тому, чтобы напомнить: зельеварение – точная и тонкая наука, а такие разгильдяи, как вы… В общем, по вашей милости Гриффиндор лишается ещё двадцати баллов… А за то, какими словами вы сейчас наверняка называете меня мысленно, я снимаю с вас ещё тридцать – для ровного счёта. Итого двести, с чем вас и поздравляю. Урок окончен, все вон отсюда!

Захлопнув за собой дверь классной комнаты, я схватился за голову и сполз по стене на пол. Боже, что со мной?! Я схожу с ума?! Что я творю?! «Давай поможем Мастеру каждый на своём месте!» Вот уж воистину помог! Просто слов нет!..

 Мастер… Как он там?..  И почему я - здесь? Я должен быть с ним!.. 

Дальше...