XXII

 

В кабинете директора (пароль «Шотландцы не сдаются!»), не считая самой госпожи МакГонагалл, уже сидели мадам Помфри, миссис Саншайн и Элизабет Гэмджи. Все трое, судя по белым передникам и чепцам, явились на секретное собрание из Больничного крыла.

 

- Располагайтесь, друзья, - пригласила директриса, взмахнула волшебной палочкой и в кабинете появились ещё четыре кресла. – О, мисс Уизли, добрый день. В прошлый раз вас не было, но, я надеюсь, друзья всё вам рассказали? Очень хорошо…

 

Вид у директрисы был самый похоронный. Впрочем, как и у всех остальных.

 

- Джинни, милая, ты сегодня одна, без Дженни? – через силу улыбнулась миссис Саншайн.

 

- Я оставила Дженни с Живоглотом, - ответила Джинни.

 

- С Живоглотом? – встревожилась Санни. – А это не опасно?

 

         - Я попросила девочек приглядеть за ними, - успокоила её Джинни, - впрочем, я уверена, что это излишне. Представляете, сегодня после купания…

 

         - Друзья мои, всё это очень интересно, но я собрала вас по другой причине, - напомнила госпожа МакГонагалл.

 

         - Да, да, простите нас, Минерва, дорогая, - снова погрустнела Санни.

        

         - Итак, - промолвила Минерва МакГонагалл, попытавшись взять себя в руки посредством протирания очков, - итак. Повторяю для вновьприбывших. То, чего мы все так боялись, всё-таки произошло. Вернее, произойдёт в этот вторник.

 

         Директриса продемонстрировала ребятам свиток пергамента, самый вид которого наводил на мысль о высочайших инстанциях. Внушительных размеров лист, пестревший разнообразными печатями и отягощённый вдобавок парочкой сургучных, болтавшихся на золотой ленте, содержал в себе всего лишь несколько строк, выведенных золотыми же чернилами.

 

         - Тут сказано следующее, - сурово произнесла Минерва МакГонагалл. – «Сим уведомляем, что такого-то числа такого-то месяца во вверенное Вашему руководству учебное заведение прибудут наши официальные представители для выяснения причин, побудивших одного из Ваших сотрудников, а именно мистера Северуса Тобиаса Снейпа, имеющего незаслуженную честь состоять в Лиге алхимиков, многократно нарушить освящённый веками Устав нашего сообщества. Никакие возражения приниматься во внимание не будут». Дата, подпись. Ни приветствия, ни прощания. Настоящий ультиматум. 

 

         - Узнаю магистра Либациуса Бораго, - пробормотал Невилл, - истинный джентльмен, что и говорить!..

 

         - А если человек, например, без сознания лежит? – всплеснула руками мадам Помфри. – Каким образом он должен соблюдать их проклятый Устав? «Имеющий незаслуженную честь состоять…» Нет, вы подумайте! Это Северус не заслужил чести? Да они сами не заслужили, чтобы он…

 

         - Лига алхимиков очень суровая организация, - вздохнул Невилл, - для них даже смерть не всегда является достаточным извинением…

 

         - И это возвращает нас к главному вопросу, - пресекла лирические отступления Минерва МакГонагалл. – Что нам теперь делать?

 

         В кабинете повисла тишина.

 

         - Отлично, - проговорила МакГонагалл спустя десять минут. – Во вторник к нам приедут люди, с чьим мнением, стоит им только этого захотеть, считается сам Министр магии, а мы разведём руками, сказав, что Северус Снейп исчез неизвестно куда. Разумеется, детей мы приплетать не станем, но вы, Поппи и вы, Санни, можете идти собирать вещи. Ибо нас с вами либо сочтут умалишёнными и отправят на излечение в госпиталь Святого Мунго, либо в следственную камеру Азкабана.  Если, конечно, мы не расскажем всю правду. Правду о том, что наш несчастный коллега был вынужден прибегнуть к Наитемнейшей магии. Не знаю, как вы, а я твёрдо решила молчать.

 

         - Я тоже постараюсь, - тихо промолвила побледневшая мадам Помфри.

 

         - И я, - всхлипнула Санни.

 

         - Я тоже никому не скажу, что Северус использовал Наитемнейшую магию, - вдруг подал голос портрет Дамблдора. – Потому что я больше так не думаю.

 

         Его слова поразили собравшихся как удар грома.

 

         - Но…но, сэр! – воскликнула, очнувшись, Гермиона. – Как? Почему? Ведь всё свидетельствует именно об этом! От Северуса Снейпа не осталось ничего ни в мире живых, ни в мире мёртвых…

 

         - Но ведь осталась память, мисс Грейнджер, - мягко проговорил Дамблдор, - добрая память, сожаление, благодарность… То, к чему Наитемнейшая магия просто не может иметь отношения. Никакого. Никогда. Эх, если бы я был жив! Я бы додумался до этого гораздо быстрее…

 

         Дамблдор вздохнул, сокрушённо качая головой.

 

         Первой на слова покойного главы Хогвартса отозвалась Санни: прекрасная волшебница разрыдалась, закрыв лицо передником.

 

         - О, мой добрый сэр! – воскликнула она сквозь слёзы. – Да примет Господь в рай вашу душу! Как вы утешили меня!.. Ах, что я говорю! Вы утешили не только меня, ведь не одна я любила Северуса!..

 

         - Могу уверить вас, что это так, моя добрая леди, - печально промолвил портрет, - не одна вы. Я тоже любил его.

 

         Дамблдор отвернулся от зрителей, с преувеличенным вниманием разглядывая корешки нарисованных книг, стопками громоздившихся на столе по правую руку от его кресла.

 

         - Ужасный характер, резкие манеры, злой язык, - проговорил он, - и золотое сердце. Последнего не знал, наверно, никто, кроме меня…

 

         Гордая Минерва МакГонагалл поспешно достала из кармана мантии клетчатый носовой платок.

 

         - Увы, Альбус, - проговорила директриса, тщетно пытаясь заставить свой голос не дрожать, - Северус был очень убедителен в своей роли… Особенно в последний год… Видели бы вы его! Это было такое чудовище!..

 

         - Я видел его, Минерва, - отозвался Дамблдор. -  Вот в этом самом кресле, в котором теперь сидите вы. Видел каждый день и каждую ночь. Днём, о, да, Северус был великолепен. Отвратительный, тщеславный, дьявольски изворотливый, беспринципный интриган, дорвавшийся до власти, пройдя по сотням трупов, в том числе и по моему собственному. Ночью же… В этот последний год он почти не мог спать из-за кошмаров и… Нет, нет, я не в силах говорить об этом, да, наверно, и не вправе. Даже теперь, когда его тайны известны не только мне…

 

         Дамблдор последовал примеру госпожи МакГонагалл: достал носовой платок и высморкался.

 

         - Разве что тебе, Гарри, я всё-таки скажу, - покойный директор взглянул на победителя Вольдеморта. - Да, Северус часто разговаривал с твоей матерью. Ты ведь хотел это знать?

 

         Под удивлёнными взглядами присутствующих Гарри покраснел и опустил голову. Первым нахлынувшим чувством было смущение, но его почти сразу сменила какая-то диковинная горькая радость, которая одновременно и больно обожгла, и согрела сердце. Мама ответила ему… Она слышала… Она всегда его слышит… Рука непроизвольно потянулась к потайному карману.

 

         -  И ещё она просила передать тебе, - промолвил Дамблдор со слабой улыбкой, - чтобы хоть ты не плакал, разговаривая с ней. На эту фотографию пролилось уже достаточно слёз.

 

         Сердобольная Санни немедленно разрыдалась снова.

 

         - Боже, какая печальная история! – едва смогла вымолвить она. – Я знала… я чувствовала, что в жизни Северуса была какая-то ужасная трагедия!.. Но твоя мама, Гарри, должно быть, была очень счастливой! Я думаю, любая женщина была бы счастлива, если бы её любил такой человек!..

 

         - Моя мама была счастлива, - грустно улыбнулся Гарри, - но только она была счастлива не с ним, а с моим отцом.

 

         - Она не любила Северуса?! – миссис Саншайн так удивилась, что даже перестала плакать. – Невероятно! Хотела бы я взглянуть на женщину, которая смогла отвергнуть его любовь!

 

         - Наверно, Санни никогда не смотрелась в зеркало! – шепнула Джинни, украдкой толкнув жениха локтём. Но Гарри уже достал из кармана половинку фотографии: ему почему-то очень захотелось показать её миссис Саншайн.

 

         - Что ж, взгляните, - промолвил он, передавая листок через Гермиону.

 

         Санни торопливо утёрла слёзы и протянула руку, чтобы взять фотографию, но Гермиона почему-то не спешила её отдавать. Она смотрела на обрывок, изумлённо распахнув глаза.

 

         - Гарри, что это?! – воскликнула отличница. – Что это такое?!

 

         - Что? Где? – Гарри недоумённо перегнулся через кресло Джинни, вглядываясь в фотографию и не находя в ней ничего нового. – Ты что, Гермиона, я же тебе уже объяснял. Профессор Снейп всегда носил мамину фотографию в нагрудном кармане, и поэтому, когда Нагайна…

 

         - Это кровь! – Гермиона его не слушала. – Это же его кровь! Она должна была исчезнуть, когда исчез он сам, но почему-то не исчезла!.. Почему?!

 

         - Очевидно, потому, мисс Грейнджер, - проговорил Дамблдор, - что, как я и предположил, Северус не стал прибегать к Наитемнейшей магии.

        

         - Но… тогда как же… - растерялась отличница.

 

         - Гермиона, вы, несомненно, одна из самых умных студенток, которых я знал на своём долгом веку, - улыбнулся Дамблдор, - но поверьте мне: ваши знания ещё далеко не полны. Впрочем, я не уверен, что мы вообще имеем право говорить о какой бы то ни было полноте знаний, если речь идёт о такой, в сущности, бесконечной материи как магия. Однако посмею предположить, что Северус Снейп знал о ней всё-таки несколько больше, чем вы. Хотя бы в силу того, что был более чем вдвое вас старше и, соответственно, опытнее. Не говоря уже о том, что он был исключительно талантливым и сильным волшебником, кое в чём порой превосходившим даже Лорда Вольдеморта. Нет, я вовсе не хочу сказать, будто Северус достиг моего уровня, ибо я всё-таки был величайшим магом современности…

 

         - Альбус, - Минерва МакГонагалл стиснула руки, словно в мольбе, - вы, пожалуй, единственный человек, в чьих устах подобные слова не звучат как хвастовство, ибо они – чистая правда! Так, может быть, вы всё-таки знаете, что за волшебство использовал Северус? Как он смог спасти Санни? И что стало с ним самим?

 

         Дамблдор вздохнул и развёл руками.

 

         - Увы, Минерва, - ответил он. – Я уже говорил, что мир магии чрезвычайно разнообразен. Бродя по бесконечному лесу, невозможно обойти его целиком. Видимо, мы с Северусом иногда выбирали чересчур далёкие друг от друга тропинки… Я не знаю, что изобрёл этот умник. Я не знаю, что с ним стало. В своих нынешних странствиях я его пока что не встречал. Но это тоже ничего не значит: просторы Вечности слишком велики, а Северус, возможно, меня избегает. Ведь я, что и говорить, сильно виноват перед ним.  Твои упрёки, Гарри, были совершенно справедливы…

 

         Старый волшебник сокрушённо вздохнул и умолк.

 

         - Да я что, я ничего, - Гарри смущённо поёрзал в кресле. – Это я так… Сэр, а вы не могли бы рассказать подробнее, как там мама с папой? И Сириус? И Люпин, и Тонкс, и Фред, и остальные?.. Вы ведь их видели, правда? Им там хорошо? Они счастливы? Может, они тоже что-нибудь нам передавали? И, может быть…

 

         - Гарри, - строго осадил юношу Дамблдор, - я и так сказал тебе слишком много. Два мира не случайно отделены друг от друга. Наши дела выше вашего разумения, и вам надлежит заниматься своими. В своё время ты всё узнаешь из первых рук, а пока…

 

         Покойный директор сдержанно зевнул и извинился.

 

         - Странно, - промолвил он, - полдень едва миновал, а меня в сон клонит. Вы уж простите старика, но я, пожалуй, немного вздремну, с вашего позволения.

        

         С такими словами нарисованный Дамблдор поудобнее устроился в кресле и, сложив руки на животе, закрыл глаза.

 

 

 Дальше...